Автор: 
Фото: Корреспондент Оксана Маркарова говорит, что вступать в какую-либо партию пока не собирается
Оксана Маркарова рассказала Корреспонденту об условиях получения транша от МВФ, реформе фискальной службы и своих политических взглядах.
Оксана Маркарова, исполняющая обязанности министра финансов рассказала Александру Крамаренко и Валерию Литонинскому в №20 Журнала Корреспондент — о деньгах от МВФ, реформировании ГФС на новый лад, налогах и бюджете на 2019 год, невероятности дефолта и новых займах.
Во время вашего визита в Индонезию МВФ опубликовал свой прогноз развития мировой экономики. Там достаточно жесткие для Украины вещи, снижение прогноза роста ВВП до 2,7%, например. Чем для нас чреваты такие прогнозы?
— Любые изменения прогнозов — как от МВФ, так и от других организаций — мы внимательно изучаем. Но я не вижу в этом каких-то катастрофических последствий для Украины. Мы уже видели в этом году одно уточнение прогноза Всемирного банка — сначала на улучшение, потом на ухудшение. Сейчас получили уточненный немного ухудшенный прогноз от МВФ. Но мы же понимаем, что любой прогноз — это только прогноз, он зависит от многих факторов. Экономика Украины, с одной стороны, зависит от мировых цен на многие ресурсы, а с другой — от тех мер, которые мы примем внутри страны: как будем работать над фискальной дисциплиной в отношении расходов, насколько поддержим украинский бизнес, сколько привлечем дополнительных инвестиций, насколько прозрачно проведем приватизацию. И наши действия более существенно влияют на нас, чем конъюнктура мирового рынка.
Нам нужно понимать риски и управлять ими. И я думаю, что влияние от трансфертного ценообразования (искажение цены сделки с целью минимизации налогов) на экономику Украины сегодня существеннее, чем от колебания цен на мировых рынках.
Что вы можете сказать о риске глобального мирового кризиса, который вытекает из прогноза МВФ? По вашему мнению, необходимо его рассматривать как вероятный сценарий?
Какие возможны последствия мирового кризиса? Глобальный капитал будет менее доступным в первую очередь для таких стран, как Украина. Это нужно принимать во внимание, потому что мы зависим от мировых рынков капиталов. В Украине внутренний рынок очень неглубокий, а у нас в следующем году гигантские выплаты по долгам, и придется заимствовать средства на внешних рынках, чтобы профинансировать дефицит бюджета. 418 млрд грн — это огромнейшая сумма. Конечно, это и обслуживание долга, и выплаты, в том числе и внешний, и внутренний долг.
У вас есть план Б на такой случай?
— Наш план Б — он же и план А. Во-первых, мы планируем продолжать сотрудничество со всеми международными организациями, с которыми уже работаем. Это необходимая основа, чтобы поддержать рост экономики. И именно поэтому мы говорим с МВФ не о том, как завершить текущую программу, а о новой программе на весь следующий год.
Программа МВФ необходима не только для того, чтобы поддерживать резервы, она еще и маркер для всех частных и институциональных инвесторов, Всемирного банка. Даже макрофинансовая помощь привязана к программе МВФ. Хотя мне кажется, что Европейский союз должен играть ключевую роль, ведь помощь от ЕС — это не просто кредит, это «идеологическая» помощь, которая вытекает из нашего движения к евроинтеграции. Есть целый ряд инвестиционных программ, которые могут быть доступны для страны и через Европейский инвестиционный банк, и через другие институции.
Точно так же и с частными инвесторами. Сейчас, когда я разговариваю с инвесторами, первый вопрос, который они задают: что у вас там с МВФ? Но это же не тот вопрос, который инвесторы должны задавать. Они должны спрашивать, что у вас с бюджетом, как у вас выполняется бюджет.
Возможно, это происходит потому, что они знают: ваш план А — он же есть и план Б?
— Чтобы у нас появился план Б, нам нужно не бросить программу МВФ, а из нее выпуститься, ее нужно завершить и не нуждаться в средствах МВФ в дальнейшем. Нам ни разу пока не удалось этого сделать в Украине.
Условия получения транша по EFF, которые стоят перед Украиной? Получим? Когда?
— Международный валютный фонд и Украина уже достигли договоренности на уровне специалистов фонда по новой программе в формате stand-by на $3,9 млрд. Речь идет о новой 14-месячной программе, которая заменит программу расширенного финансирования (EFF).
Какого рода ключевые условия обозначены в связи с программой Stand-by, что предварительно одобрено?
— Соглашение еще подлежит утверждению менеджментом МВФ и одобрению советом директоров. Заседание совета ожидается в этом году после выполнения Украиной взятых на себя в результате переговоров обязательств, а также принятия Верховной Радой реалистичного и сбалансированного государственного бюджета Украины на 2019 год.
Есть ли в какой-то из программ условие передачи полномочий НАПК по проверке электронных деклараций в руки НАБУ?
— Детальные условия будут прописаны в меморандуме.
ТРАНСФЕРТНОЕ ЦЕНООБРАЗОВАНИЕ
Вы вспомнили трансфертное ценообразование. Что изменится?
— Трансфертное ценообразование — это приоритет номер один, если говорить о реформе администрирования налогов или об улучшениях, которые нужно сделать в фискальной сфере. Здесь сложными, но относительно немногочисленными действиями можно получить существенные поступления для бюджета, что при этом не приведет, даже косвенно, к усилению давления на малый или средний бизнес либо на предпринимателей.
Законодательство для этого есть, нам ничего не нужно менять, чтобы эффективно работать. Это как раз тот случай, когда, как говорится, возьми и сделай. Нужно просто построить в фискальной службе отдел по трансфертному ценообразованию и наполнить его персоналом. Большинство наших экспортных продуктов — это биржевой товар. Понятны методики, как и куда смотреть, чтобы понять, не происходит ли у нас нарушение трансфертного ценообразования.
Нина Южанина (глава парламентского Комитета по вопросам налоговой и таможенной политики) говорила, что до конца года должен начаться обмен налоговой информацией в рамках BEPS (Base Erosion and Profit Shifting — размывание налогооблагаемой базы и вывода прибыли из-под налогообложения). Это будет как-то связано с усилением работы по трансфертному ценообразованию?
— Скажем так, это параллельные линии, которые будут усиливать одна другую. Но трансфертное ценообразование — достаточно техническая на данном этапе вещь, которую просто нужно сделать.
Что касается обмена информацией, то нужно завершить подписанное соглашение MLI (Multilateral Instrument). Мы сейчас приводим к модельным конвенциям многие двусторонние соглашения по избежанию двойного налогообложения. У нас есть предложения по изменению налогового законодательства и профильного законодательства о депозитарной системе, которые уже прошли комитеты. Они идут с вместе с FATCA (закон о налоговой отчетности по зарубежным счетам), но касаются общего обмена информацией. Есть также целый ряд действий, которые нужны, чтобы этот автоматический обмен информацией заработал. Понятно, что это непростая вещь. Каждая страна, с одной стороны, хочет получать информацию по своим гражданам, с другой — очень неохотно делится информацией.
РЕФОРМА ГФС
Продолжая тему обмена налоговой информацией: был двусторонний обмен таможенной информацией с Польшей. Это началось, когда Государственную фискальную службу возглавлял Роман Насиров, он очень рекламировал эту идею. Что-то делается в этом направлении?
— У нас в реформе фискальной службы очень много хороших инициатив, но нужно довести их до конца. Как вы знаете, планов реформы ГФС было уже несколько. Их одобряли, вносили изменения, потом отменяли, поскольку сроки прошли.
Мы видим, что не получается объединить таможню и налоговую службу в единое юридическое лицо. Поэтому наша концепция сейчас — это реформирование отдельно каждого из трех направлений как трех юридических лиц: таможни, налоговой службы и налоговой полиции, и трансформация последней в орган финансовых расследований. А таможню, мне кажется, вообще нужно построить заново. И это то, чем мы сейчас занимаемся.
То есть будете разделять их опять?
— Да, это то, что мы планируем в ближайшие недели. У нас не был завершен процесс объединения, поэтому все, что можно будет сделать без внесения новых законопроектов, в рамках существующего законодательства, мы попытаемся сделать именно так — решениями правительства.
ЦЕНА НА ГАЗ
Что будет с ценой на газ для населения в следующем году? В проекте бюджета пока не видно маяков, по которым можно было бы судить об этом.
— Бюджет строится на макропрогнозе, и в нем уже заложено 18% или 19% поднятия цены на газ. То есть большая часть поднятия учтена. Что касается субсидий, то сумма в 58 млрд грн по тем расчетам, которые у нас есть, выглядит вполне достаточной даже с учетом повышения цены на газ на 23,5%, которое Кабмин утвердил 19 октября. Мы понимаем, что субсидии должны предоставляться тем, кто в них нуждается, безусловно. Но только тем, кто действительно нуждается. Я могу вам сказать, что здесь чрезвычайно важна верификация получателей субсидий, которую мы проводим, но еще больший эффект имеет открытая база Министерства соцполитики.
А что будет с решением Конституционного суда, который признал неконституционным предоставление Министерству финансов права получать информацию, содержащую персональные данные?
— Мы, безусловно, его выполним. Если вы внимательно прочитаете решение КСУ, то там говорится, что норма в законе выписана нечетко, и не написано, что у нас есть право получать эту информацию именно для верификации. То есть нужно внести изменение в законы, чтобы это было однозначно указано. Мы этим уже занимаемся, Кабинет Министров нас поддержит, и я надеюсь, что Верховная Рада тоже. Верификация продолжится обязательно.
Оксана Маркарова в Верховной Раде
БЮДЖЕТ-2018
О недовыполнении доходной части бюджета 2018 года. Насколько это критично? Вы говорили летом 2018 года, что не будет нужен секвестр бюджета. Этот прогноз остается и сейчас?
— Подтверждаю, что секвестра не будет. Это уже очевидно. По результатам трех кварталов выполнение бюджета — 98,9%. Если мы проанализируем причины недополучения поступлений, то увидим, что не хватает дивидендов государственных корпораций за три квартала — на 9,8 млрд грн, а общее невыполнение бюджета — 7,7 млрд грн. То есть если бы мы все дивиденды получили вовремя, то было бы даже перевыполнение. Мы могли сказать НАК Нафтогазу: заплатите нам в первом полугодии все дивиденды, как положено, — и они бы заплатили.
То есть это неявное кредитование госбюджетом Нафтогаза?
— Не совсем. Мы бы получили эти средства — и они бы у нас просто лежали. А куда бы пошел Нафтогаз за кредитом? В государственные банки… В этом не было реального смысла.
Есть недовыполнение бюджета по акцизному налогу с отечественных товаров, НДС, рентной плате за использование недр для добычи природного газа. С чем это связано?
— По подакцизным товарам, в основном это табачные изделия, мы, честно говоря, ожидали недовыполнения в первые девять месяцев. Это связано с тем, что у нас были изменения сроков оборота акцизных марок. Кроме того, есть падение объемов производства. Сейчас видим, что идет ускорение поступлений. Будет ли полностью выполнен план? Мы ожидаем, что будет.
Если говорить о местных бюджетах, у нас есть такой феномен: до конца года все чего-то ждут, затем в ноябре-декабре идет массированное расходование средств. Еще ни одному министру финансов не удалось переломить эту ситуацию. Кстати, это создает давление на курс гривны. Что будете делать с этим?
— Это комплексная задача, которую в этом году, видимо, мы ее еще не решим. Отчасти это вопрос тендерных процедур. В условиях однолетних бюджетов местные власти не могут их начать, пока не будет принят бюджет на следующий год и не наступит январь. А потом, как правило, выходят на тендер где-то к середине лета. Это нужно ускорить, и есть задачи совершенствовать процедуры госзакупок. А второй вопрос о том, что сейчас в конце года все «превращается в тыкву», кроме определенных субвенций.
Поэтому, кстати, я так настойчиво проталкиваю трехлетнее бюджетирование. Пока у нас не будет расширен горизонт планирования, эта проблема будет оставаться.
Другое решение, или, скорее, поощрение — мы позволили местным бюджетам инвестировать в государственные ценные бумаги, причем в более длинные, чем однолетние. Так они смогут больше заработать, а мы — сгладить «проблему конца года».
НАЛОГИ-2019
Накануне парламент отказался поднимать акцизные ставки по алкоголю, табаку и так далее еще на 9%. При этом, очевидно, увеличится часть нелегальной продукции ввиду роста акцизов, если их таки поднимут. Минфин все равно будет настаивать на повышении акцизов?
— Мы будем обсуждать в парламентском комитете этот вопрос. В этом законопроекте было не только повышение акцизов на табак, но и увеличение платы за использование радиочастот, увеличение акцизов по алкоголю, повышение экологических налогов. По экологии это обязательно нужно делать, выбросы CO2 критичные. Думаю, у нас появится альтернативный законопроект еще до того, как мы будем направлять бюджет на второе чтение.
Что будете делать с производителями, которые выбрасывают на рынок нелегальную или полулегальную продукцию? Вы же знаете, что делают с акцизными марками?
— Мы поменяли цвет акцизной марки, и это уже начинает помогать. Во всяком случае, манипуляции стали более затруднительными.
Но целые контрафактные фабрики же работают.
— Тут самое главное — это вопрос реформы ГФС.
Мы во второй раз возвращаемся к вопросу дееспособности ГФС. Какие у вас сейчас рычаги влияния на нее? Вы можете заставить ее выполнять свою функцию?
— У Министерства финансов есть прямые рычаги влияния на ГФС. Приказы министра финансов никто не отменял. Вопрос в том, какие приказы нужно сейчас издавать. Я пытаюсь подходить к этим вопросам системно, не допускать шапкозакидательства.
Легко ли изменить что-то в ГФС? Нет, нелегко. Мне кажется, что в рамках прежней концепции реформы бывшего Министерства доходов и сборов это вообще невозможно. Были поставлены нереальные цели, нужна была бы огромная команда киборгов, чтобы все это сделать.
Во что я верю, как в реалистичный план? В выделение отдельных направлений. Задачи, которые стоят перед налоговой и таможней, — разные. Если налоговая — это в первую очередь администрирование налогов и сервисная функция для бизнеса, то таможня — это сначала функция безопасности и только во вторую очередь администрирование сборов.
Поэтому первое, что нужно, — это разделить на отдельные направления и четко выстроить приоритеты. Второе — институционная перестройка внутри, чтобы сделать структуры, с одной стороны, меньшими, а с другой — более эффективными. Где-то, как на таможнях, нужно будет увеличивать количество сотрудников, где-то, как в налоговой милиции, уменьшать численно, но усиливать аналитически. Я не знаю, сколько у меня есть времени на этой должности. Но если сделать реалистичный план, который можно расписать на конкретные этапы, то по этому плану можно двигаться.
Конкурс на должность главы ГФС сейчас будет отложен?
— Конкурс откладывается ненадолго, учитывая, что я хотела бы как можно скорее утвердить эту концепцию реформы, а тогда уже объявить конкурсы на главу и налоговой службы, и таможни.
Вы неоднократно вспомнили о том, что законодательство есть, его нужно просто использовать. Кто поименно мешает передаче этого импульса к действию от Минфина к ГФС? Есть такие лица, политические силы, фигуры?
— У меня недавно был очень показательный пример. На должности первого заместителя министра к налоговому блоку вообще не имела отношения, а когда стала исполняющей обязанности министра, то буквально на первом заседании Кабмина в новом статусе презентовала постановление о переходе на новую систему регистрации и учета РРО (регистраторов расчетных операций — кассовых аппаратов и так далее). И искренне думала: я презентую то, что уже полностью разработано, и мы просто вводим его в действие этим документом. Каково же было мое удивление через месяц, когда мы должны были оценить определенные достижения по постановлению, и оказалось, что оценивать нечего… С новым замминистра мы быстро собрали рабочую группу, предприниматели подключились, и после этого приказ, который ввел в действие все эти решения, был подписан буквально за несколько недель.
Худшее, что может происходить, — это объединение на одной стороне баррикад тех, кто может мешать или тормозить. Это может быть кто угодно, начиная от производителей, которые теряют рынок, заканчивая бизнесом, который просто не хочет нового. А внутри — сопротивление бюрократии, которая не хочет брать на себя ответственность. Намного легче написать замечание, создать десяток рабочих групп, обсуждать до бесконечности, чем принять решение, поставить свою подпись и отправить. Но не всегда задержки в работе — это злая воля и чье-то давление.
Электронные кассовые аппараты — это множество субъектов. Трансфертное ценообразование — это приблизительно 30 субъектов в Украине. У них есть какое-то олицетворение в политике в госаппарате. Вы сталкиваетесь с противодействием со стороны этих людей?
— Мы только недавно начали активно этим заниматься и должны сейчас одинаково отработать существующие кейсы, а также предложить одинаковые правила. Это не будет легко, мы же видим, как проходят повышения тарифов на определенные услуги, например. Но это, безусловно, нужно сделать. Как мы можем ждать, что малый бизнес будет платить налоги, если в первую очередь не требуем этого от крупного бизнеса?
Какова дальнейшая судьба закона о растаможивании автомобилей?
— Мы приобщаемся к работе на каждом этапе. Не могу вам сказать, это, наверное, лучше спросить в парламентском комитете. Но это действительно проблема.
С 1 января вводятся достаточно жесткие ограничения на получение иностранных почтовых отправлений. Не больше трех посылок до 150 евро каждая в месяц. Каков будет механизм реализации этой нормы?
— Мы сейчас активно начали это обсуждать. У нас есть обращения, в том числе от государственной Укрпочты. Они считают, что эта норма будет невыполнима или тяжело выполняема, потому что как посчитать эти три посылки? Мы в ближайшее время дадим свою позицию — возможно ли выполнить эту норму и не создать для бизнеса и для граждан проблем, чтобы у нас в один день полностью не остановилось прохождение и растаможивание товаров.
Что касается бюджета-2019, то там заметна одна интересная особенность. Налоги, которые преимущественно оплачивает малый и средний бизнес, а также физические лица, растут значительно быстрее, чем планы по налогу на прибыль, рентным платежам и так далее. Чем это можно объяснить?
— Налог на прибыль растет очень существенно. Налог на доходы физических лиц (НДФЛ) растет потому, что средняя зарплата растет, минимальная зарплата растет. Если бы у нас была возможность пойти навстречу бизнесу и что-то уменьшать, то первое, что мы бы сделали, — это уменьшили НДФЛ. Снижение давление на зарплаты — это то, что в первую очередь дает возможность бизнесу развиваться.
Сейчас мы обсуждаем также модифицированную модель по налогу на выведенный капитал для его введения. Это уже политическое решение, над реализацией которого мы работаем.
Но его нет в проекте бюджета на 2019 год?
— Он появится в проекте ко второму чтению, когда будет согласована окончательная версия и принят соответствующий закон.
То есть вы ожидаете, что удастся ввести в действие налог на выведенный капитал с 1 января 2019 года?
— Это четкая позиция Президента, что налог на выведенный капитал должен быть введен в действие. Законопроект подан. Мы работаем над этим. Полное введение НнВК для всех категорий действительно приведет к потерям бюджета, это очевидно, мы посчитали. Поэтому мы работаем над фискально-нейтральной моделью для тех компаний, у которых оборот не больше 200 млн грн. Для понимания: это 97-98% всех украинских компаний. Мы на финальной стадии, находим понимание с нашими международными партнерами.
Будут ли связаны с введением налога на выведенный капитал какие-то изменения по упрощенной системе?
— Для физических лиц — нет. Для юридических лиц — возможно.
ВЫПЛАТЫ ПО ГОСДОЛГУ
Какие сценарии на 2019 год по внутреннему и внешнему долгу в валюте? Понятно, что правительство надеется на поддержку МВФ и других международных структур, надеется брать средства у частных кредиторов. Есть ли в этом сценарии место, например, для размещения валютных облигаций для физических лиц? И ведутся ли переговоры о новой реструктуризации с частными кредиторами, у которых есть наши облигации, реструктурированные в 2015 году?
— Я не планирую проводить реструктуризацию еще раз. Мы всегда говорим только о тех обязательствах, которые видим. А нужно оценивать все потенциально возможные риски и обязательства, которые у нас есть или могут возникнуть. Это включает такие вещи, как варранты, различные гарантии, гарантийные случаи.
Если говорить об управлении долгом, то мы в августе приняли Стратегию управления долгом для того, чтобы, во-первых, показать рынку, куда мы будем двигаться, во-вторых — для себя систематизировать ключевые приоритеты.
Если сравнить нас со странами-соседями или со странами такого же уровня развития экономики, у нас действительно слишком большая доля долга в валюте. И поэтому курсовые риски очень сильно влияют на размер долга и нашу способность его обслуживать или погашать. Поэтому нужна активная работа на внутреннем рынке, больше инструментов в гривне, более легкое привлечение широкого круга участников. Мы сейчас начали активно работать над тем, чтобы сделать доступ на долговой рынок легче для граждан. И некоторые частные банки тоже.
А Национальный банк говорит, что где-то в январе — феврале 2019 запустится Clearstream (Международный центральный депозитарий ценных бумаг) и внешние инвесторы также смогут инвестировать напрямую в гривневые инструменты внутри страны.
Подытожим: реструктуризацию 2.0 с имеющимися частными кредиторами мы делать не планируем?
— Не планируем.
А по валютным займам на внутреннем рынке от населения? Имеется в виду: на несколько десятков миллиардов долларов украинское население кредитует еврозону и правительство США. Речь о наличке в валюте, которую люди хранят у себя. Эта наличка никак сейчас не привлекается через долговые обязательства правительства. Мелкий кредитор, мелкий вкладчик не может спокойно вложить сейчас полтысячи долларов. Что планируете делать?
— Для мелкого инвестора, для его полтысячи долларов нужно сделать отдельный механизм. Потому что идти в отделение, оформлять все такой инвестор не будет. Например, дать возможность их купить с помощью мобильного приложения. Мы над этим работаем и с Национальным банком, и с Комиссией по ценным бумагам. Надеюсь, что быстро придем к решению.
ГОСБАНКИ — ЧТО С НИМИ?
Какое будущее ждет государственные банки? Реальна ли их приватизация?
— Будем действовать как по книжке. То, что государственным не было, а было национализировано — должно быть оздоровлено и возвращено на рынок. Мы планируем, что до конца этого года в Укргазбанк зайдет IFC (Международная финансовая корпорация, входящая в структуру Всемирного банка) как финансовый соинвестор, а к концу 2019 года найти покупателя на этот банк.
Что насчет ПриватБанка?
— В нашей стратегии написано, что мы хотели бы полностью выйти из него в пятилетней перспективе — не позже 2022 года. Здесь не столько вопрос, готовы ли мы будем продавать. Вопрос, будет ли готов такого размера инвестор зайти в Украину для покупки банка.
А откуда вы ожидаете такого инвестора?
— Хотелось бы, чтобы это была одна из признанных международных банковских групп. Желательно из тех, кого еще нет в Украине. Чтобы не только найти совладельца для банка, но и привлечь нового инвестора в страну. Возможно, это могут быть и какие-то публичные истории вроде IPO.
Это может быть банковская группа из Китая? Об этой стране очень много говорят почему-то в последние полгода.
— В Украине пока только один покупатель из Китая — биржа BOCE, которая выкупила Украинский банк реконструкции и развития. Пока у нас не было обращений, даже обращений интересов не было. Но мы точно никого дискриминировать не будем. Я очень хотела бы видеть, например, японские банки на нашем рынке.
В ПОЛИТИКУ ПОЙДЕТЕ?
Лично вам насколько комфортно работать в статусе исполняющего обязанности министра, не мешает вам этот статус?
— Мне лично не мешает. Пожалуй, единственное отличие, что формально я не являюсь членом Кабинета Министров. Но это совершенно не уменьшает количества работы, которую надо делать. И все полномочия, которые нужны для этого — и для управления министерством, и для работы с нашими международными партнерами, — у меня есть.
Вы ведете переговоры о вашем полноценном назначении министром?
— Я не веду таких переговоров. Я занимаюсь работой.
Следующий год в Украине — год выборов. Вы пока беспартийная, планируете ли присоединиться к какой-либо партии, принимать участие в выборах?
— Не планировала и пока не планирую. Принимая предложение идти на государственную службу, я считала, что это роль, которую я как финансист могу на себя взять. Это очень интересная работа, не буду скрывать. Но я думала, что через год-полтора вернусь в бизнес. Вышел не год, а уже почти четыре. И уже не скажешь, что я чистый технократ, потому что заместителем министра может быть исключительно технократ, а вот даже исполняющая обязанности — это уже политическая должность. Но меня из политической жизни интересуют policies, а не politics. То есть идеи, системные вещи, вот среднесрочное бюджетирование, например. Это мне интересно, меня это захватывает.
А как бы вы могли себя охарактеризовать именно с точки зрения policy, какие ваши симпатии, к какой идеологии вы склоняетесь?
— К правой в экономическом смысле. Я верю в свободный рынок, в свободу предпринимательства. Я верю в дерегуляцию. Считаю, что рыночная экономика со всеми своими негативами, которые, безусловно, у нее есть, — это лучшая модель для построения долгосрочного успеха.
